|
|
04.07.2006
Актерские байки: ВАЛЕРИЙ УСКОВ
Учась во ВГИКе, будущий режиссер Валерий УСКОВ с большим успехом исполнял на эстраде музыкальные фельетоны, писал интермедии для Геннадия Дудника и получил премию на конкурсе авторов эстрады. Все фильмы – «Самый медленный поезд», «Таежный десант», «Неподсуден», «Отец и сын», «Стюардесса», «Времена года», «Ночные забавы» – и телесериалы «Тени исчезают в полдень», «Вечный зов», «Ермак», «Нина», «Сыщик без лицензии», «Провинциалы», «Под небом Вероны», «Две судьбы» он снял вместе со своим троюродным братом Владимиром Краснопольским. Они вместе учились сначала в Уральском университете, а потом и во ВГИКе. Их бабушки были родными сестрами. Восемь лет назад Усков стал еще и театральным режиссером, поставив во МХАТе им. М. Горького спектакли «Ее друзья» и «В день свадьбы».
ПеревоплощениеУ меня был знакомый артист в Ленинграде. Когда он звонил, то всякий раз представлялся: «Говорит актер императорского театра». Как-то раздается звонок, я поднимаю трубку и слышу: «Говорит рабочий сцены». Я подумал, что он репетирует новую роль, а он рассказал мне следующую историю. Привел он в театр на репетицию своего малолетнего сына. Идут они по коридору, навстречу директор театра. Он берет мальчика за руку: «О, юное поколение, пошли со мной, пока папа будет репетировать, мы с тобой постараемся решить проблему, как сделать так, чтобы в театре было лучше». Сын смотрит на большого дядю и доверительно говорит: «А, я знаю, надо уволить директора». Директор побагровел и, наклонившись к мальчику, сказал: «Никогда не повторяй то, что дома говорит твой папа». На следующий день в театре вышел приказ: «Перевести актера такого-то в рабочие сцены».
Прав СтаниславскийНесколько раз мне приходилось ждать артистов на служебном входе. Я обратил внимание на женщину в служебном гардеробе. Из динамика доносилась трансляция репетиции, а она сидела и что-то записывала в тетрадку. После репетиции, подавая пальто, она каждому артисту что-нибудь говорила: «Тебе нужно сделать паузу», «Тебе не стоит так громко кричать, лучше шепотом», «Ты не торопись, выслушай партнера до конца» и т.п. Глядя на то, как артисты очень внимательно ее слушают и совсем не обижаются, я понял, прав был Станиславский: «Театр начинается с вешалки».
Лучше взорватьВ телесериале «Вечный зов» Леонид Харитонов играл танкиста. Танк горит, его, раненного, вытаскивают, волокут подальше от горящего танка, но нарываются на мину и взрываются. Харитонов приехал на съемки и сразу устроил скандал. Что-то ему не понравилось в гостинице, и он перессорился с обслуживающим персоналом. Началась съемка. Я стою на площадке. Харитонова тащат мимо меня, и он, не меняя выражения лица, шепчет мне: «Не убивай меня, я хочу еще пожить. Мне тут у вас так нравится». Я подумал: «Он ранен, значит, его надо лечить в госпитале, значит снимать еще как минимум одну сцену, и тогда он останется в группе и сколько еще устроит скандалов, неизвестно…» И хотя я его очень любил и преклонялся перед его талантом, я дал команду: «Взрыв!»
Понял вас!Снимался эпизод для телесериала «Вечный зов» на железнодорожной станции. Артист Петр Вельяминов ходит по платформе, разговаривает с людьми, принимает и отправляет составы. Я замечаю пустую будку диспетчера, с большими окнами с видом на железнодорожное полотно, и предлагаю ему: «Зайди туда и отдавай распоряжения оттуда». Он заходит, берет в руки первый попавшийся микрофон и командует: «Отправляйте шестой, отправляйте шестой!», а в ответ слышит: «Понял вас!» Вельяминов мгновенно представил, что в этот самый момент по его легкомысленной команде со станции отправляется какой-то шестой состав, неизвестно с чем, и весь ужас того, что может произойти в результате, отразился на его лице. Я влетаю в будку, нажимаю на какие-то кнопки, чтобы отменить команду. Он тоже дергает за какие-то рычажки. За этим занятием нас и застал диспетчер, который выгнал нас из будки со словами: «Киношники, совсем обнаглели!»
Тра-та-та-та-та!Для телесериала «Вечный зов» нам нужна была панорамная съемка. Два дня ушло на подготовку эпизода всего лишь в три минуты. Все понимали, что дублей не будет. В финале гигантской танковой атаки камера должна была остановиться на солдате, который стреляет из пулемета. Камера выходит на него, он жмет на гашетку, а пулемет молчит. Тогда артист, чтобы не испортить дубль, сам заголосил вместо пулемета: «Тра-та-та-та-та!» Эпизод в фильм не вошел. На этом настоял звукооператор. Он долго возмущался и заявил, что мы снимаем фильм о войне, а не о сумасшедшем пулеметчике.
Прости меня, Маня!Для телесериала «Вечный зов» нам нужно было снять эпизод, когда герой приходит на могилу. Снимать решили на настоящем кладбище. Нашли пустое место, поставили крест, положили плиту. Все было готово к съемке, осталось только сделать надпись на плите. Вдруг видим: идут, оглядываясь, двое мужиков. Смотрели они, смотрели, а потом один из них прямиком направляется к нашей плите, падает возле нее и начинает причитать: «Вот она, я ее нашел! Это могила моей жены. Прости меня, Маня! Я до сих пор надписи тебе не сделал». Мы остолбенели и в таком состоянии пробыли все время, пока мужики поминали жену, выпивали и закусывали. Съемка началась, когда мужики, аккуратно свернув газетку, на которой закусывали, продолжая вздыхать, ушли.
ДождьВ телесериале «Тени исчезают в полдень» мы должны были снимать грозу в сенокос. На один съемочный день приехали артисты, пригнали технику, приготовились, а на небе ни облачка, и ярко светит солнце. Ждем час, ждем два, погода не портится. Нам хотя бы тучи, они закроют солнце, а пожарные машины, которые стоят наготове, устроят по нашему заказу любой ливень. Наконец, к вечеру солнце скрылось за появившимися тучами. Я отдаю команду: «Мотор! Дождь!», а из брандспойтов вместо воды пошла пена, которая накрыла артистов так, что их не стало видно. Машины администрация группы заказала заранее, а вот проверить, что в них, не додумалась. Становилось темно, рабочая смена заканчивалась. Мы были в полном отчаянии, как вдруг появились правильные пожарные машины и устроили нам замечательный ливень.
СпасательВ фильме «Отец и сын» есть эпизод: в 20-е годы бедняки едут на плоту строить колхоз. Кроме них на плоту коровы, лошади, нехитрые пожитки. Мы построили плот, нашли озеро глубиной 80 метров, пригласили из ближайшего дома отдыха людей в массовку. Начинается съемка, оператор выстраивает массовку: «Вы чуть ближе и вы чуть ближе, а вы станьте рядом с ним». В итоге люди оказались на одной прямой, и как только он начал снимать, плот в этом месте накренился и люди стали опускаться. Оператор смотрит в глазок кинокамеры, ничего не понимает и кричит: «Эй, вы куда! Стойте на месте!» Оказалось, что плот стянули не железными скобами, а веревками. Вот он и не выдержал нагрузки. На следующий день все исправили, вызвали корабль «Спасатель». Во время обеденного перерыва капитан «Спасателя» пригласил меня на обед. Послал за мной шлюпку. Я поднялся на борт корабля и вижу, что нет ни одного спасательного круга, а только багры и странного вида холодильники. На мой вопрос: «Как же вы собирались спасать людей?» – услышал, что они не спасают, а вылавливают утопленников. Обедать мне расхотелось.
Будьте добры!На картинах у нас обычно работают два оператора, но тут один приехал из Москвы позже. Он был отдохнувший, веселый, сразу встал за камеру, и вдруг мы слышим: «Дорогие товарищи члены съемочной группы, убедительно прошу вас, выйдите, пожалуйста, из поля зрения кинокамеры». Мы с первым оператором переглянулись, давно уже не слышали такого вежливого обращения. К сожалению, его хватило не надолго. Через три дня он уже деловито покрикивал: «Кто там маячит, какого черта, а ну пошли отсюда! Не видите, что я снимаю!» И мы поняли, что он уже адаптировался.
|
|
|
реклама на сайте
