Уголок юмора: МАРИНА ЯКОВЛЕВА

В 1988 году на Кубе проводился Международный кинофестиваль. В нашей делегации были режиссер Георгий Данелия, кинокритик Татьяна Яковлева и я. Татьяна прекрасно знала испанский и переводила. Как-то раз я оказалась одна в ресторане, сижу и поджидаю Георгия Николаевича с Татьяной. Вдруг вижу - мимо проносят какие-то необычайно красивой формы бутылки пива, таких у нас в России не было. И хотя я пиво не очень люблю, но мне захотелось подержать в руках такую изящную бутылочку. Официант русского языка не знает, я кое-как по-английски могу изъясняться и говорю ему: "Бир", то есть пиво, как я понимаю. И добавляю: "No cold", то есть не холодное. Он, видимо, не расслышал и переспрашивает: "Hot?" Я тоже с моими познаниями английского то ли не расслышала, то ли не поняла и говорю: "Yes, hot, hot!", хотя надо было повторить: cold. Он как-то странно на меня посмотрел и приносит мне завернутое в салфетку пиво и с большим уважением спрашивает на плохом английском: "What country are you from?" (Из какой вы страны?) Я говорю: "Из России". Как вы, наверно, уже поняли, он принес мне горячее пиво и не преминул поинтересоваться, из какой же страны приезжают люди со столь извращенным вкусом.

Принимал нашу делегацию руководитель кубинского союза кинематографистов, ему было где-то под восемьдесят, он очень плохо слышал, но тем не менее начал оказывать мне знаки внимания. В один из вечеров все мы оказались на приеме в канадском посольстве, собрались кинозвезды со всего света, все мужчины в смокингах, дамы в бриллиантах, и тут подходит ко мне этот их руководитель и о чем-то спрашивает. А я знала только две фразы по-испански: "мучос грациас" и "бе саме мучо", то есть "большое спасибо" и "я вас люблю". Тут же стоит переводчица. Не прибегая к ее услугам, я ему отвечаю: "Бе саме мучо". Переводчица от хохота чуть не рухнула. А он, слава богу, ничего не расслышал.

На этом же фестивале произошел такой случай. Мы часто ездили купаться на берег океана. Я плавать не умею, а Георгий Николаевич и Татьяна плавали с огромным удовольствием. У Георгия Николаевича были затемненные очки, которыми он очень дорожил, потому что ему их подарил то ли Феллини, то ли Антониони. Смотрю, Георгий Николаевич в очках заходит в воду, ныряет, а выходит без очков. Я спрашиваю: "Георгий Николаевич, а где ваши очки?" Он очень расстроился, потому что для него это был дорогой подарок. А я сама не знаю почему заметила, в каком примерно месте могли оказаться его очки. И я себе сказала: "Я буду не я, если не найду эти очки". Тем временем представители нашего посольства, Татьяна, Георгий Николаевич - все кто мог стали нырять, искать эти очки, но безрезультатно. Я захожу в воду, хотя, повторяю, плавать не умею. Страшновато. И каждую корягу ощупываю сначала руками, а потом, когда стало поглубже, шарю по дну ногами, то сучок, то корягу зацеплю… И что вы думаете? Наконец, достаю пальцами ноги очки Феллини, а может, Антониони. В океане нашла очки! Радости Георгия Николаевича, да и всех остальных не было предела.

***

В сказке "После дождичка в четверг" режиссера Михаила Юзовского я играла Жар-птицу, птицу правды, которая совершенно не выносит лжи. Живет в золотой клетке шаха Бабадура (его играл Семен Фарада), и когда кто-то при ней говорит неправду, она произносит: "Он говорит неправду" - и падает в обморок. Участвовала в съемках группа изумительных артистов. Олег Павлович Табаков играл Кащея Бессмертного, Георгий Францевич Милляр играл Звездочета, Татьяна Ивановна Пельтцер - Бабу-ягу. Татьяна Ивановна возила с собой чемоданчик, где у нее было все необходимое для работы и жизни в съемочной экспедиции: термос, еда и т.п. У меня тогда было очень много съемок, и все происходили почти одновременно, причем все роли были главные, большие. И все снималось за одно лето. Плюс ко всему меня наградили поездкой в Кувейт, маленькое государство, расположенное на берегу Персидского залива. Во время одной из пауз на съемках я отправилась в Кувейт с картиной о войне "Сашка", где играла медсестру. Этому фильму дали третью категорию и положили на полку, но зато теперь, после перестройки, его почти каждый День Победы, 9-го Мая, показывают по телевизору. И вот я с этой картиной приехала, а у них там богатая сытая жизнь, золотые унитазы, каждому рождающемуся в Кувейте человеку кладут в банке миллион. Непрерывно шли приемы, нас принимали, угощали, столы были завалены необыкновенными яствами, и, конечно, я все пробовала, пробовала…

Когда я вернулась в Москву, то оказалось, что я так располнела, что не влезла в костюм Жар-птицы. Режиссер пришел в ужас, он не знал, что со мной делать. Один из актеров называл меня не Жар-птица, а Жир-птица. Мне посоветовали сесть на диету. Я села на диету, питалась одним геркулесом, пила только минеральную воду, и если моя героиня при лживых словах падала в обмороки, то я сама была близка к обмороку от голода, и у меня это, кажется, правдиво, натурально получалось.

***

Я снималась в картине по роману белорусского классика Ивана Мележа "Люди на болоте". Снимал картину режиссер Виктор Тимофеевич Туров, замечательный художник и человек, которого, к сожалению, уже нет в живых. Я играла роль белорусской девушки Хадоськи, которую обманул и бросил кулацкий сынок, и она решила в порыве отчаяния утопиться. Но в последний момент, увидев небо, солнце, поняла, что в восемнадцать лет жизнь еще не кончена, что все еще может сложиться хорошо, поплыла на спине и вышла на берег. Меня в ночной рубашке посадили в лодку и повезли. Я думала, что выберут мелкое место и как-то все обойдется, тем более я всех предупредила, что плавать не умею. Раздается в мегафон команда режиссера: "Внимание! Мотор! Начали!" И вслед за тем я слышу: "Марина! Плыви!" Я прыгаю в воду и с ужасом понимаю, что дна под ногами нет. И опять слышу команду: "Марина, начинай улыбаться!" И я как ни странно проплыла довольно большое расстояние на спине, нащупала дно и так искренно улыбалась, когда выходила на берег! Улыбалась и тому, что научилась плавать, и тому, что моя героиня поверила в жизнь. Кстати, фильм потом получил Государственную премию.

***

Во Владикавказе мы ехали из аэропорта на кинофестиваль с группой Сережи Бодрова и попали в аварию: на полном ходу в нас врезались "жигули". Я попала в больницу, через два дня меня отправили самолетом в Москву, в институт Склифософского. А у меня через десять дней гастроли в Алма-Ате с Арменом Борисовичем Джигарханяном, и все билеты были заранее проданы. Проходит неделя, а я еще даже не начала вставать, так как боль в спине безумная. Остается три дня, и я просто в отчаянии! А нужно сказать, когда случилась эта авария, я поклялась себе: хоть в коляске, но я выйду на сцену, чтобы не подводить коллектив, чтобы не платили из-за меня огромную неустойку. Звонит режиссер и говорит: "Мы тебя на носилках привезем в театр и на сцене как-нибудь на ноги поставим, поддержим, что-нибудь придумаем". Подбодрил, значит. К концу срока я уже вставала, опираясь на одну ногу, и могла сидеть, но ходить не могла. Через десять дней меня выписывают с условием лежать три недели и две недели ходить на костылях - таков был вердикт врачей. На аэродроме в Алма-Ате все обошлось благополучно, самолет мягко приземлился. Меня посадили в каталку, подали машину… И вот я выхожу на сцену Алма-Атинского драматического театра. Для устойчивости начала ставить ноги такой гармошкой, передвигая их по полу, но поднять ногу не могла - сразу чувствовала ужасную боль. Главное, спектакль Виталия Павлова "Любовь и кролики" состоялся, и, по-моему, никто ничего не заметил. И в конце такую овацию устроили! (Впрочем, возможно, в прессе просочились какие-то сведения о случившемся со мной).
Режиссер в меня поверил, риск оправдался. И после этого преодоления я быстро пошла на поправку. Это был как раз тот случай, когда работа лечит.

См. также:

• Актер: Яковлева М., Независимый театральный проект

Редакция журнала "Театральная Афиша"
Пишите нам: afisha@teatr.ru

главная страница | Реклама на сайте | театральный клуб | третий звонок | рекомендуем спектакли | ссылки | журнал