|
|
Александр Вислов
03.10.2003
«До и после» (бриколаж)
 На всех афишах спектакля озадачивает это загадочное слово «бриколаж». И будто отвечая на недоумение публики, на помощь ей выходит к рампе, в рабочей блузе, сам Юрий Петрович Любимов: «Бриколаж, – поясняет он, – это вроде удара по бильярдному шару – последствия непредсказуемы». Теперь, подготовленные к неожиданностям, мы следим за действием. Один поэт сменяет другого, одно стихотворение спешит обогнать предыдущее. Вы не успеваете вникнуть в звучание, в смысл отрывка, как на ваших глазах он переходит в следующий, в новом музыкальном и пластическом орнаменте «массовки». Этот поток, нет – лавина красоты русской поэзии Серебряного века обрушивается так неожиданно, вы не готовы к такой художественной атаке и сожалеете, что заранее хотя бы не пролистали Гумилева, Ахматову, Цветаеву, Блока, Маяковского, Есенина, Северянина, Мандельштама и других. Но это не только бездна красоты стиха, это и глубина ума: оказывается, поэзия Серебряного века хранит огромный интеллектуальный заряд, и актеры вскрывают ее «ум», ее смысл в единстве со столь же стремительно меняющейся изобразительной красотой спектакля. «Что за народ мы?» – один внутренний стержень постановки и – голосом Ю. Любимова – «Боже, как грустна моя Россия!» – другой. Но Любимов не был бы самим собой, если бы не внес нотки озорства и иронии. «Тень Герцена меня усыновила и в революцию торжественно ввела». Узнаете? Не только к Пушкину, но и к «буревестнику революции» – с улыбкой: «Человек – это звучит горько. Максим Гордый». Что уж говорить о Горьком, если Чехов (Валерий Золотухин), всю жизнь боровшийся с пошлостью, помешивая ложечкой кофе, произносит смешные банальности. Такие комические и в сущности не злые выпады, конечно, разнообразят спектакль, удивляющий неразрывной слитностью стиха, музыки, пластики, акробатики. Стихи звучат порой весомо, зримо, порой с хрустальной звонкостью; тон здесь задают актеры старшего поколения Феликс Антипов и Валерий Золотухин; проникновенно читает Ахматову Любовь Селютина, но и исполнение молодых актеров впечатляет не меньше. Не обошлось, конечно же, без «Сталина» и лагерных телогреек. Замечательная находка театра – огромный, в полсцены, «Черный квадрат» Казимира Малевича, превращенный в подмостки, где происходит действие, – средоточие и вместилище жизни и смерти человека, «черная дыра» России, куда проваливаются рожденные ею таланты, но откуда так же неизменно и выходят – единственное, что еще заставляет в Россию верить. Новый спектакль театра, младший братец поэтического представления «Павшие и живые» (1965), столь же обнадеживающий, сколь и пессимистичный, чем-то похожий на своего создателя, вложившего в него всю художническую страсть своей молодой души.
Режиссер Ю. Любимов. Композиторы бриколажа И. Стравинский, А. Шёнберг. Художник бриколажа К. Малевич. Музыкальный составитель бриколажа В. Мартынов.
См. также: 
|
|
|
реклама на сайте
