Елена Невежина: Режиссеры – это разные планеты

На рубеже веков в Москве дала о себе знать целая когорта молодых талантливых режиссеров. Одна из них - Елена НЕВЕЖИНА. До учебы в знаменитой мастерской П.Н. Фоменко в РАТИ (ГИТИС), этой настоящей кузнице талантов, Елена успела окончить исторический факультет МГУ. Ее первой значительной режиссерской работой стала постановка на 4-м курсе в институте спектакля "Холодно и горячо, или Идея господина Дома" по Кроммелинку (работа была удостоена премии "Московские дебюты"), на которую обратил внимание К. Райкин. Елена была приглашена в театр "Сатирикон", где поставила уже третий спектакль. Кроме упомянутой выше премии "Московские дебюты", премией Станиславского за режиссуру отмечен ее спектакль "Жак и его господин", поставленный в театре "Сатирикон". За этот же спектакль ей вручена премия Фонда поддержки и развития театра О. Табакова ("за режиссерский дебют на профессиональной сцене"). Режиссура Е. Невежиной отмечена также молодежным грантом премии "Триумф". Нелишне к этому добавить, что "Золотой маски" удостоен Константин Райкин, сыгравший главную и единственную роль в поставленном Еленой спектакле "Контрабас". Сегодня в постановке Елены Невежиной можно увидеть "Преступление и наказание" (МХАТ им. Чехова), "Загадочные вариации" (Театр им. Маяковского), "Контрабас" и "Жак и его господин" ("Сатирикон"). Последняя ее работа, "Бегъ" Булгакова в Театре п/р О. Табакова, стала событием театрального сезона.

- Елена, почему вы выбрали именно эту пьесу? Почему вас привлекли изображенные Булгаковым судьбы русских интеллигентов в годы гражданской войны? - Мне кажется, что есть сегодня такая странная тенденция - решать за людей, за зрителя то, что ему нужно знать, а что - не нужно. В воздухе носится ощущение того, что мы уже немножко устали развлекать людей и хочется просто поговорить про нас вообще, про нашу историю, но не ту историю, которую изучают в школе и которая безличностна, а поговорить всерьез о том, что же на самом деле произошло. Вот наступила перестройка, демократия, вроде мы свободно заговорили, открылись какие-то архивы и мы осознали, что не все было так просто в нашем прошлом, но, собственно говоря, никакого другого видения не предложено. Нового осмысления истории нет. Создается такое впечатление, что все это бросили и замолчали. Но ведь это же наша кровная история, совсем недавняя, потому что если каждому покопаться в своей родословной, то от тех перевернувших весь мир катаклизмов нас отделяют всего-навсего какие-то два-три поколения, и память об этом очень жива почти у всех. А если взять Дон, казачество, там вообще все перемешано, кто за кого воевал, кто был на той стороне, а кто на этой и т.д. и т.д. И действительно, есть это ощущение, что не было ни правых ни виноватых. Мне кажется, что к этому разговору нужно все время возвращаться, для того чтобы что-то поменялось в сознании. Наш спектакль посмотрела знакомая школьная учительница истории, которая сказала: "Господи, сюда можно водить школьников". Вроде бы сомнительный комплимент, но дело совершенно в другом: видимо, по ее мнению, хоть кто-то рассказывает ясно про гражданскую войну, хотя бы про то, что действительно не было ни правых ни виноватых, что у всех у нас общее прошлое. Меня очень радует, что на спектакль приходит молодежь и воспринимает его очень трепетно. Так что, во-первых, мне хотелось в этом спектакле поговорить о чем-то важном, очень для людей нужном, но рассказать об этом просто, отказаться от каких-то режиссерских наворотов, и, во-вторых, противопоставить что-то серьезное и ясное оглуплению народа (хотя теперь это слово звучит как-то абстрактно) в разговоре о не таких уж отдаленных событиях, которые до сих пор воздействуют на всю нашу жизнь.

- Первая часть спектакля - это быстротекущая хроника революционных событий, событий гражданской войны, а вторая часть - психологическая драма героев. Стилистика постановки в ходе репетиций была изменена или так и было все задумано?

"Бегъ", Театр п/р О. Табакова

- Так и должно было все быть.

- Но все-таки в ритмике спектакля произошел какой-то слом?

- Эта ритмика задана самим Булгаковым. Ну, так мне кажется. В начале пьесы герои находятся в вихре революционных событий в стране. Потом, когда события доходят до своего логического завершения, когда гражданская война закончена, они оказались выброшены из России, они остались наедине с собой, поэтому их история для меня поменяла свой контекст и стала очень камерной, касающейся только этих людей и больше никого.

- В спектакле вы используете усиленное освещение лиц и фигур, нередко с помощью верхнего вертикального прожектора, приближаете актеров к зрителям, подаете их крупным планом. Можно ли сказать, что вы используете на этом маленьком пространстве приемы кино?

- Если это можно назвать приемами кино… Но мы для себя это так не называли. Просто мне кажется, что маленькое пространство театра Табакова позволяет пользоваться крупным планом, это просто постановочная, художественная возможность.

- А скульптурность постановки? Это сопоставление с искусством скульптуры возникает, потому что герои "Бега" запечатлеваются в памяти в каких-то выразительных позах, тем более они часто просто молчат, и это выглядит значительно. Особенно "скульптурен" в этом смысле Андрей Смоляков - Хлудов.

- Не знаю, я не понимаю, что такое скульптура в этом контексте. Просто, может быть, действительно, когда запоминаешь людей, которых видишь в последний раз, у тебя в голове запечатлевается образ сам по себе - он становится статичным. Ну как вот самая банальная сцена прощания: стоит человек, машет рукой, от него отъезжает машина, или поезд, или что угодно. И в твоем воображении, в памяти остается скульптурный образ, в статике такой. Просто, возможно, возникло такое психологическое ощущение, потому что герои "Бега" расстаются друг с другом и с Россией.

Хлудов - А. Смоляков, "Бегъ" Театр п/р О. Табакова

- Елена, вы, конечно, заранее представляли, какое в театре О. Табакова маленькое пространство, а события в пьесе грандиозные. Сама эта проблема стояла перед вами? Возникало ли до репетиций какое-то особое пространственное решение спектакля?

- Изначально были две вещи, которых не обойти: это такая пьеса Булгакова и такое пространство театра Табакова. Как изначальная данность. В русском театральном процессе, в производственном смысле, всегда есть одна вещь, которая иногда мешает, иногда помогает: это - макет постановки. То есть проблема художественного пространства решается даже до начала работы: вначале делается макет, а потом начинаются репетиции. Об этом мы и думали с художниками Владимиром Мартиросовым и Анастасией Глебовой. Иначе говоря, вначале определяется, что, где и как это будет, и мы заранее пытались решить эту изначальную данность.

- В спектакле звучит такая фраза Хлудова: "Бог нас бросил". По-вашему, сейчас бог вернулся, справедливость восторжествовала?

- Мне кажется, что это не проблема времени, а проблема выбора человека. Хлудов - человек неверующий, может быть в силу своего разума, войны, обстоятельств, чего угодно. Для любого человека, в какое бы время он ни жил, находящееся на земле количество несправедливости нестерпимо, и оно всегда является противоречием вере. Но в том, булгаковском, контексте эта проблема - проблема неверия Хлудова. Потому что он в принципе, изначально - богоборец. Потому что он не верит в господа, а становится богом войны.

- Каково ваше личное отношение к революции?

Чарнота - А. Мохов, "Бегъ "Театр п/р О. Табакова

- Мое отношение тоже сложное. В каком-то детском ощущении это выглядело так: господи, вот так вот закрыть глаза, зажмуриться… и вдруг бы ничего этого не было… Какая была бы сейчас Россия, если бы не было революции? Но, с другой стороны, я ведь тоже понимаю, что произошедшее имело объективные причины. Если это все случилось, значит, существовала какая-то историческая, социальная сила, и все это должно было случиться. На самом деле я это воспринимаю как некий рок, я понимаю, что, видимо, этого было не избежать. Наше воображение иногда рисует такую картину: как было бы хорошо жить в какой-то усадьбе, в большом доме с прислугой и так далее, но почему-то мы не хотим поставить себя на место этой прислуги или на место рабочих, которые каждый день шли на завод, получая гроши. Все это очень сложно, но в конце концов то, что случилось, должно было случиться. Самое главное, мы должны это осмыслить, и пережить, и принять.

- Во время репетиций "Гамлета" в "Сатириконе" вы были ассистентом Роберта Стуруа. Какое впечатление произвела на вас его режиссура?

- Я просто присутствовала на репетициях, потому что К. Райкин хотел, чтобы, когда Р. Стуруа уедет, просто был бы человек, который мог бы следить за спектаклем. Поскольку я перед этим выпустила в "Сатириконе" "Жака…", то Райкин предложил эту роль мне. Я, честно говоря, долго отказывалась, потому что понимала, что это нереально - следить за чужим спектаклем, но тем не менее я согласилась, просто потому, что мне было очень интересно посмотреть, как работает Стуруа. Это было безумно интересно, но на самом деле я не могу сказать, что это на меня повлияло. Я очень отчетливо поняла, насколько мы все разные. И когда говорят о каком-то плагиате, воздействии, на самом деле это невозможно, потому что все режиссеры - это, что называется, абсолютно разные планеты. С учителем, с мастером все немножко по-другому, потому что он тебя воспитывает на первых шагах, какое-то влияние так или иначе поначалу прослеживается, но просто придти посмотреть, что делает какой-то другой замечательный режиссер, а затем повторить - это невозможно. У него другая система координат, и я так не смогу, сколько бы ни старалась.

Голубков - В. Егоров, Хлудов - А. Смоляков, "Бегъ", Театр п/р О. Табакова

- Елена, было бы логично, если бы вы поставили спектакль на сцене своего учителя, то есть в театре "Мастерская П. Фоменко".

- Это очень сложный и болезненный вопрос, потому что в Мастерской есть царь и бог в лице Петра Наумовича. И ребята уже привыкли к тому, что есть такая высшая планка и как-то сложно принимать кого-то еще, так что все это делает наше сотрудничество не очень возможным.

- Каковы ваши ближайшие планы?

- В конце сезона во МХАТе им. Чехова на Новой сцене выйдет маленькая пьеса "Гримерная" японского драматурга Кунио Симидзу, в спектакле участвуют Марина Зудина, Галина Киндинова, Янина Колесниченко и Юлия Шарикова. Еще в моих ближайших планах сотрудничество с нижегородским театром "Комедия" и московским театром "Еt cetera" под руководством Александра Калягина.

См. также:

• Театр: Табакова
• Спектакль: БЕГЪ

Редакция журнала "Театральная Афиша"
Пишите нам: afisha@teatr.ru

главная страница | Реклама на сайте | театральный клуб | третий звонок | рекомендуем спектакли | ссылки | журнал