|
|
Александр Вислов
11.03.2003
«Король-олень», К. Гоцци
 «Все тайны оживают, все откликается, если будет названо своим именем», – предупреждают нас в начале спектакля, но все последующее происходит в полном противоречии с этим обманчивым предуведомлением. Как раз названное внятно, охарактеризованное открыто, даже разоблаченное, например коварство Тартальи (Евгений Карельских) имеет в спектакле не такое уж большое значение. Зато неназванное, невнятное, таинственное, не связанное впрямую с фабулой и составляет ускользающую плоть спектакля. Разумеется, канва сюжета сказки Гоцци соблюдена, король находит свою Анджелу (Марина Есипенко), его душа, поселившаяся в чужом «пустом теле», возвращается к нему обратно. Но параллельно сюжету режиссер пишет свои «письмена», возникает театр настроения, где многозначительны звуки настраиваемых инструментов, иностранный акцент короля Дерамо (Сергей Епишев), хруст снега, парение снежинок, застывшие по стойке «смирно», непонятно откуда взявшиеся солдаты орудийного расчета возле бревен, сложенных как жерла «катюш». Вливается в атмосферу спектакля и беззаботный оптимизм беременной Смеральдины (Нонна Гришаева), напоминающей героиню довоенного фильма. Видимо, не случаен и не так абсурден подбор костюмов из разных эпох, а также десятилетий советского времени. Вот Труффальдино (Дмитрий Ульянов) в костюме летчика времен Чкалова, вот Леандро (Юрий Чурсин), наивный юноша в вязаной шапочке, шарфе и варежках – такие в 41-м году уходили в добровольное ополчение. Мы смотрим на них так, как ностальгически смотрим сегодня старое кино: от них веет донкихотством, забытой, как «ять», совестливостью, их души находятся не в фальшивой, а в своей оболочке, им не знакомо состояние «пустых тел», ожидающих прилета собственной души.
Режиссер Г. Дитятковский, художник Э. Капелюш (Санкт-Петербург). Хореограф Л. Исакова.
См. также: 
|
|
|
реклама на сайте
