Книги: Юрий Любимов. "Рассказы старого трепача."

Изд-во "Новости", 2001.

Ю.Любимов

К счастью, рука редактора не прошлась по рукописи этой книги, поэтому в ней сохранилась первоначальная непосредственность, даже некоторая небрежность и разбросанность изложения. Нетронутая разговорная интонация автора позволяет читателю живо ощутить натуру этого могучего и бесконечно талантливого человека и художника, одного из титанов мирового искусства ХХ, а теперь и ХХI века. Книга получилась многоликой. По форме это беседы с сыном, которому отец, подобно пушкинскому Борису Годунову, передает жизненный опыт: «Читай, читай, Петька, набирайся ума…» Преднамеренная сумбурность текста уравновешивается основательной документальной прослойкой: справками, выписками, приказами, письмами, интервью, стенограммами, а также дневниками периода эмиграции.

Но есть еще и лирический пласт: оказывается, Юрий Петрович по сей день пишет стихи, не похожие ни на какие другие, как и все, что он делает в жизни. Ровесник Октября, свидетель похорон Ленина (старший брат повел), Любимов пережил все, что выпало на долю его поколения, включая репрессии родственников и участие в войне. Между прочим, после окончания ФЗУ на Таганке (профессия – электромонтер; уже в мороз лазил на столбы при помощи «кошек»), собирался в Энергетический, но случайно увидел объявление о приеме в театральную студию…

Начиная с «Доброго человека из Сезуана» в Щукинском училище, история почти каждой постановки Любимова – это драма. «Даже вспоминать противно, – пишет Юрий Петрович, – на что истрачено время. Я мог бы сделать в два раза больше спектаклей… Сколько у меня уходило времени на препирательство, сколько это унесло нервов, здоровья и просто сколько актеров могли бы сыграть и не сыграли роли из-за того, что закрывали спектакли, мешали работать». То и дело читаем в книге: «Молотили меня /за «Жизнь Галилея»/ часов шесть – насмерть», «Донимали до невменяемого состояния», «На «Маяковском» была битва насмерть» и т.д. и т.д. Что же поддерживало в неравной борьбе с бюрократией? Наверно, страсть художника и ощущение исторической необходимости перемен в театральном искусстве, неизбежных после многолетней полосы однообразия. Кстати, Любимов никогда не готовился к миссии борца, он собирался заниматься только театральным искусством.

Своих актеров Любимов учил не бояться идти от внешнего рисунка роли к внутреннему душевному состоянию, от мизансцены к психическому самочувствию, учил не бояться быть гражданами, а не только профессионалами, уметь «выходить из образа», разрушая «четвертую стену», использовать все средства театральной выразительности, в том числе остроту пластики. Очень важное признание находим в книге: «Я считаю, что главное – это жизнь человеческого духа, только надо найти форму театральную». То есть Любимов не противопоставляет свой театр психологическому искусству Станиславского, но идет к тем же вершинам своей дорогой. Режиссер уверен, что его метод позволяет актеру, а следовательно и зрителю, «больше увидеть окружающий мир и найти себя в нем». Но что значит «найти форму театральную»? Долго уговаривал драматург Эрдман своего друга Любимова поставить есенинского «Пугачева», и все напрасно. Но вот в воображении постановщика забрезжил деревянный помост под углом в 45 градусов и плаха на нем, да еще он услышал голос Есенина… Спектакль был решен.

Интереснейшие страницы посвящены Владимиру Высоцкому, личности, достойной своего учителя. Чего стоит его лихой въезд на «мерседесе» в ворота американского посольства за антибиотиками для тяжело больного режиссера… «Владимир Высоцкий, – убежден Любимов, – мог родиться и встать на ноги только в этом театре», потому что «его окружали лучшие поэты, писатели, музыканты и философы».

Годы скитания по Европе, жизнь «на чемоданах». Тут выяснилось, каким преданным мужем и отцом он был, как тяжело переживал бездомность и отрыв от России, от своего театра. «Я, как бродяга, летаю по Европе… Нам надо жить всем вместе, а не мотаться мне по миру одному, старому дураку». Жизнь на Западе наполнена непрерывным трудом, но вместе с тем разочарованиями и конфликтами. Однако испытанием было и возвращение на родину, омраченное трагическим разладом в труппе. Были минуты, признается режиссер, когда хотелось все бросить. И, может быть, только последние годы оказались беспрепятственными для нормального творчества.

Пройдя бок о бок с автором книги версты его жизни, читатель не только лучше поймет его самого, но, наверно, будет теперь с большим доверием относиться к таким понятиям, как «театр», «искусство» и даже «человек».

См. также:

• Театр: Таганка
• Актер: Любимов Ю., Театр на Таганке

Редакция журнала "Театральная Афиша"
Пишите нам: afisha@teatr.ru

главная страница | Реклама на сайте | театральный клуб | третий звонок | рекомендуем спектакли | ссылки | журнал