Рецензия-сравнение на три спектакля по пьесам Теннесси Уильямса

В произведениях Теннесси Уильямса прослеживаются четко выраженные темы, характерные для большинства его пьес, которые объединяет "его сугубо индивидуальное творчество, выпадающее за пределы привычного. Депрессивные состояния, алкоголь, наркотики, однополая любовь, самоанализ - всё это характерные для его произведений мучительные, иногда болезненные способы выживания его героев." Очевидно, что спектакли - "Предупреждение малым кораблям" ("Современник", режиссёр Ричард Корли (США)), "Битва ангелов" (Театр им. Ермоловой, режиссёр Владимир Андреев) и "Портрет мадонны" (театр Около дома Станиславского, режиссёр Юрий Погребничко) - по пьесам Теннесси Уильямса объединены этими темами. Во многом это тема взаимоотношений между людьми, окрашенная в сексуальные тона, а точнее, это тема вытекающих из этих отношений или их отсутствия комплексов и проблем, а особенно, проблемы одиночества. С этой точки зрения "Предупреждение малым кораблям" - это не только название одного из спектаклей, но и сквозная тема всех трех спектаклей: "малые корабли" - это персонажи, те люди, которые обычно называются "маленькими", т.е. невлиятельные, небогатые, несчастливые, одинокие. Действительно, "Битва ангелов" - это история о молодом человеке, ранимом и странноватом, внушающем женщинам любовь этими своими качествами и бегущем женщин из боязни потерять свою свободу и стать их рабом. "Портрет мадонны" рассказывает историю старой девы, чьё воспалённое воображение навязчиво убеждает её в том, что в её одинокую скромную обитель в меблированных комнатах по ночам является её возлюбленный для удовлетворения своих постыдных желаний. "Предупреждение малым кораблям" имеет несколько сюжетных линий, но все они сходятся в приморском баре, куда приходят и полусумасшедшая проститутка, и этакий рубаха-парень, живущий за счет женщин, и спившийся доктор, и с трудом удерживающаяся на поверхности жизни немолодая уже парикмахерша, и случайно очутившиеся в этой местности мужчина нестандартной сексуальной ориентации и не определившийся ещё в своей ориентации парнишка. Уже из сюжетов становится ясна сквозная тема Уильямса, нерешённость личных проблем подобного толка заставляют драматурга искать их решение на материале собственных пьес. Но драматург не был бы драматургом, если бы только ставил проблемы, никак не пытаясь их решить. Преодоление одиночества и спасение от жестокости жизни и чёрствости окружающих людей он видит прежде всего в церкви, в религиозной идее, которая может утешить страждущего, дать ему надежду на лучшее. Да и, в конце концов, если человек вместе с Богом, то он уже не один. Недаром, в каждой из трёх пьес присутствует в той или иной мере образ церкви. В "Битве ангелов" носителем утешительной идеи является художница, рисующая храмы в жутких красках и постоянно говорящая о нескончаемой битве ангелов, идущей на небесах (если уж ангелы дерутся, то что делать простым смертным?). В "Портрете мадонны" образ церкви рисует перед нами главная героиня Лукреция Коллинз (Лилия Загорская), которая оставила спасительную тишину и прохладу утренней мессы и устремилась на жаркую улицу, наполненную раскалённым воздухом, где её и ждала встреча с коварным возлюбленным, променявшим её на другую. В "Предупреждении малым кораблям" герои, собравшись в баре спорят о том, может ли истинная вера спасти человека, очистить его от скверны. Да, может утверждает Леона Доусон - героиня Л. Ахеджаковой, рисуя перед зрителями трогательный образ своего брата, певшего в церковном хоре, хотя и сбившегося с пути посредством смены сексуальной ориентации. В своих пьесах Т. Уильямс приходит к выводу, что церковь - это не панацея, она даёт лишь временное очищение. Все три пьесы имеют несчастный конец: погибают герой и героиня в "Битве ангелов", увозят в сумасшедший дом Лукрецию Коллинз в "Портрете мадонны", вынуждена покинуть ставший ей родным город Леона Доусон в "Предупреждении...".

Итак, мы видим, что эти три пьесы Т. Уильямса пронизаны едиными авторскими поисками выхода из тупиковой ситуации одиночества на фоне черствого, неотзывчивого, колючего мира реальной действительности. Как же эти пьесы решаются в процессе каждого из трех спектаклей?

Начнем со сценографии, ибо это первое, что пришедший в театр зритель видит ещё до начала спектакля по причине тотального отсутствия занавесов. Надо сказать, что во всех трёх спектаклях, как в классических трагедиях, место действия неизменно: в "Битве ангелов" это маленький провинциальный магазинчик, где торгуют всякой всячиной, но в основном обувью; в "Портрете мадонны" - комната в доме, где живёт героиня, в "Предупреждении..." - это прибрежный бар. Сценографы "Битвы ангелов" (Татьяна Сельвинская) и "Предупреждения..." (Мария Рыбасова) пошли по пути наименьшего сопротивления, их декорации являют собой практически зеркальные отражения. В "Битве ангелов": слева - конторка, по центру - вход, за которым предполагается широкое пространство городка, справа - лестница наверх на второй этаж. В "Предупреждении..." ситуация прямо противоположна: слева - лестница на второй этаж, справа - стойка бара, зрительно напоминающая конторку, только вход остаётся неизменно по центру, на этот раз за ним предполагается безбрежное море. При этом, конторка в "Битве ангелов", да и всё пространство магазинчика загромождено всевозможными мелкими предметами: баночки, коробочки, зажигалки, брелоки и проч. Принимаясь рассматривать всю эту мелочь, очень легко подобно героям известной басни "не приметить слона" - т.е. отвлечься от главной интриги, пустившись в ознакомление с деталями. Причина подобного загромождения сцены осталась для меня загадкой, ибо если исходить из посылки, что неряшливым внутренним видом магазин обязан хозяйке, то мы упрёмся в тупик, т.к. это совсем не соответствует её образу и внешнему облику - миссис Майра Торренс - это леди, утончённая и элегантная (а именно такой играет её О. Матушкина), настолько, конечно, насколько может быть утонченной хозяйка магазинчика в провинциальном американском городишке. Она собранна и аккуратна, таким же, по логике вещей, должен быть её магазин. Однако, он выглядит так, будто по нему прошёлся ураган, сценографическая причина которого остаётся неразгаданной. В отличие от этой картинки, сценический вид бара, хотя и не менее дешевого, чем вышеупомянутый магазинчик, отличается отсутствием мелких деталей (даже бутылок на стойке ограниченное количество) и выглядит как любой американский бар, который можно легко встретить и в Москве на первом этаже какого-нибудь Метрополя. Здесь надо, всё-таки, отметить, что при всей статичности декораций, они меняются практически на последних минутах спектакля: задняя стена бара убирается и перед зрителями оказывается море, катящее свои волны во всей красе световой подсветки. Это, наряду с некоторыми другими приёмами, отвечает основной концепции спектакля [в нем, в отличии от двух других зрителю дается некая надежда на благополучный исход], но об этом позже.

Сценография "Портрета мадонны" (сценограф - Игорь Несмиянов) резко отличается от описанного выше. Во-первых, это очень камерный спектакль [по размерам сцену театра около дома Станиславского не сравнить с размерами сцен театра им. Ермоловой или "Современника"]. Хотя и здесь присутствует неизменная лестница на второй этаж. Но помимо неё зритель видит лишь неприглядный голый задник, странный столб по середине сцены, а из мебели - только банкетку и книжный шкаф у правой стены, на котором по причине расстроенного рассудка предпочитает сидеть героиня. Весь интерьер выдержан в грязно-коричневых тонах и напоминает внутренности старой ржавой бочки. Единственное исключение составляет современная техника, обильно используемая в процессе спектакля, а именно: телевизор, по которому периодически показывают беззвучные ретроспективные сцены (идея ретроспективы вообще проходит через весь спектакль: герои дважды проигрывают один и тот же диалог, героиня постоянно говорит о давно ушедшем, а по телевизору показывают то, что было в начале спектакля, или несколькими минутами раньше) и видео камера, при помощи возможностей которой зрители "переносятся" из зала в соседнее помещение, где их развлекают романсом (вокально-инструментальная группа: Наталья Рожкова и Николай Косенко). Работая на передачу основной идеи (всё уже в прошлом для героини, она была одинока всю свою жизнь и её ожидает ещё более одинокая старость в сумасшедшем доме), эта современная техника, тем не менее отвлекает зрителя от восприятия действия своими чисто техническими включениями и выключениями и уж конечно не вписывается во временные рамки изображаемого спектакля, странно смотрясь на фоне допотопного граммофона начала века.

Однако, придерживаясь мысли о том, что декорации на сцене должны быть "не просто местом действия, а одновременно и трактовкой содержания" , мы, с вышеупомянутыми оговорками, можем констатировать, что нужная атмосфера (лёгкого помешательства от происходящего с неизменным вопросом "почему так?") была успешно создана посредством сценографии лишь в "Портрете мадонны", в двух остальных спектаклях сценические интерьеры - это не более, чем место, где разворачиваются события.

Теперь обратимся к ещё одной проблеме, а именно, к языку пьес, что весьма важно, если учесть, что именно через драматический текст идёт основная передача информации и характеристика героев в спектакле.

Все три пьесы переводные, что естественно, т.к. их автор - американец. Но переведены все они по-разному, что тоже вполне естественно, т.к. автор пишет, практически постоянно используя американский сленг, который принадлежит к пласту так называемой "непереводимой лексики". Это вносит дополнительные трудности или непредвиденные эффекты. Во-первых, у этих трёх пьес разные переводчики, которые пользовались разнообразными приёмами для передачи языка автора как можно ближе к оригиналу. Один путь - это переводить американский сленг сленгом русским (так делают в "Портрете мадонны" (перевод с английского - В. Аксенов) и в "Предупреждении..."(перевод - В. Вульф и А. Чеботарь)), но это в свою очередь имеет массу недостатков. Сленг - это такой пласт языка, который имеет неустранимую тенденцию моментально устаревать, и те слова, которые были модными и всем известными очень быстро теряют свою коннотацию, приобретают новое значение или становятся архаизмами, вследствие чего их смысл утрачивается и не передаёт того, что имел ввиду автор. Вот почему язык спектакля "Портрет мадонны" кажется архаичным и иногда подкидывает странные лингвистические сочетания, например, на протяжении одной сцены главная героиня, Лукреция Коллинз, обращается к партнёру - Нику (Юрий Павлов) "чувак" и чуть после говорит: "мы, южные барышни...", здесь переводчик даже не удосужился пояснить, что имеются ввиду южные штаты Америки.

Ещё одной особенностью сленга является то, что он очень близок к ненормативной лексике. Ещё несколько лет назад было невозможно себе представить, чтобы со сцены хотя бы раз произнесли то непечатное слово, которое героиня Л.Ахеджаковой непринуждённо произносит со сцены почти постоянно. Это, конечно, шокирует, но добавляет пьесе определенный колорит, который в рамках изображаемого представляется вполне уместным (не забудем, место действия - бар для очень небогатых людей, почти для люмпенов.) На этом фоне очень нейтральным, даже бледным, кажется язык "Битвы ангелов" (хотя в переводе того же А.Чеботаря), в который, правда, иногда ненароком тоже забредают сленговые выражения, абсолютно неуместные на общем фоне, потому что отсылают зрителей не к маленькому провинциальному городку Америки, а к России времён Перестройки (весь используемый в переводе пьесы сленг имеет свои корни именно там).

Костюмы. Про них говорить особого смысла не имеет: кажется что все три спектакля обслуживает одна мастерская. (Хотя костюмы для " Предупреждения..." созданы Викторией Севрюковой, для "Битвы..." - Екатериной Кострюкиной, а для "Портрета..." - Надеждой Бахваловой).

Перейдём теперь к самому существенному моменту - сценическому воплощению пьес и игре актёров. Здесь в мою задачу не входит сравнение актёрских школ трёх театров. Прежде всего потому, что в пьесах Уильямса главная смысловая нагрузка ложится на плечи главных персонажей, а следовательно ведущих актёров, а прочие являются лишь необходимым фоном, чем-то вроде двигающихся декораций, в которых проходит жизнь героя.

Таким образом, в каждом спектакле можно выделить четкого главного героя и исполнителя, на котором в сущности и держится весь спектакль. В "Портрете..." это Лукреция Коллинз в исполнении Лилии Загорской, в "Битве ангелов" ведущая пара - Майра Торренс (О. Матушкина) и Вэл Зейвьер (Н.Токарев), в "Предупреждении..." - Леона Доусон (Лия Ахеджакова).

Написав, что Ахеджакова - это сильная и талантливая актриса, я не открою Америки, однако именно благодаря ей в спектакль вносится столь необходимый ему динамизм. Она - это ядро спектакля, его солнце, вокруг которого вращаются остальные. Энергия её героини пронизывает действие, грозясь мгновенно взорваться скандалом, разрушающим и всё окружающее и самоё себя. На этом фоне вялая жизнедеятельность Вайолет (Инна Тимофеева), "водоросли", как её называет Леона, кажется ещё более вялой. А все прочие, кажется, только рассуждают, подробно рассказывая зрителям о своей жизни: в этот момент душевного излияния всё прочее замирает, а герой остаётся один на один со зрителями, высвеченный направленным лучом софита. Этот приём публичного одиночества, сопряжённого с произносимым вслух внутренним монологом, очень нравится режиссёру, который даёт таким образом высказаться всем героям по очереди. Перед зрителем проходит вереница несчастливых судеб, однако финал спектакля поставлен с метафорическим размахом - в затхлый мирок прибрежного бара врывается морская стихия, великая и спокойная, смывающая своими водами грязь с тел и душ героев. Подобная оптимистическая нота в конце весьма нехарактерна для пьес Теннесси Уильямса и для двух других спектаклей.

Лукрецию Коллинз в "Портрете..." насильно увозят из дома, где она прожила много лет. Вэл Зейвьер из "Битвы ангелов" погибает. Здесь можно начать пространные рассуждения о разной ментальности: счастливый конец мы видим только в спектакле американского режиссёра, в то время, как в двух других никакой надежды на благополучное разрешение конфликта нет и в помине. Можно до остервенения спорить о художественной ценности хэппи-энда, а можно лишь просто признать, что спектакль американского режиссёра Ричарда Корли ни капельки не проигрывает оттого, что даёт зрителям робкую надежду на возможность счастья в этом жестоком мире пьес Теннесси Уильямса.

См. также:

• Театр: Современник
• Театр: Ермоловой
• Театр: Около дома Станиславского
• Спектакль: ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ МАЛЫМ КОРАБЛЯМ
• Спектакль: ПОРТРЕТ МАДОННЫ

Редакция журнала "Театральная Афиша"
Пишите нам: afisha@teatr.ru

главная страница | Реклама на сайте | театральный клуб | третий звонок | рекомендуем спектакли | ссылки | журнал