|
|
Просьба все замечания, касающиеся неточности в информации о спектакле, а также модерирования отзывов оставлять не здесь, а направить письмо администраторам сайта: afisha@teatr.ru
| Анастасия |
09.04.2012 | | |
Я просто поражена,что так давно никто не писал отзывов об этом спектакле!Я сейчас же это исправлю)
Мне всегда нравилось,что многие взрослые спектакли в театре проходят в фойе.И здесь эта особенность волшебным образом сыграла на руку!Представьте,Вы сидите в первом ряду и вдруг бездомные,нищие,собственно униженные и оскорбленные начинают протягивать Вам руки и просить "Подайте!Подайте,кто сколько может!"С первых секунд-неизгладимое впечатление.Призрак дочери старика Шмидта, немецкая пивнушка, сырая комната главного героя, безутешные родители Наташи, скользкий,мерзкий,я бы сказала омерзительный князь- все это создает атмосферу Петербурга Достоевского.Именно таким я себе его и представляла,читая это произведение.Страсти,кипящие в душе у Наташи, ее горе, ее жертвенная любовь, предательство и подлость князя - постепенное нагнетание обстановки- очень в стиле Достоевского. Сцена в борделе:красные фонари,красное белье - атмосфера все больше накаляется...А дальше служба,свечи,которые раздают зрителям,сидящим на первом ряду- снова очень по-достоевски. Не могу не отметить дуэт Наташи и Кати:потрясающе глубокие голоса,эта боль любящего сердца и текст,врезающийся не только в память,но и в душу..
И финальным аккордом,лично для меня, стала фраза,которая красной нитью проходит по всему спектаклю: "За любовь нельзя проклинать,за любовь только любить можно"...К чему и Вас призываю! | | |
| Катя |
19.09.2008 | | |
С нетерпением жду открытия сезона и возвращения своего любимого спектакля в репертуар! Уже скоро! | | |
| Мария |
06.05.2007 | | |
Просто превосходно!!! | | |
| Вячеслав Марьин |
18.12.2005 | | |
Окончание
Особый реверанс к постановке массовых сцен. Спектакль идет в фойе театра, широко известный прием, когда необходимо стереть невидимую грань между зрителями и актерами, позволяющий создать иллюзию участия зрителя в действии спектакля. И действительно режиссеру удалось в полной мере воспользоваться всеми плюсами этого приема. Виртуозно поставленные и сыгранные массовые сцены создают полное ощущение присутствия зрителей в равнодушной толпе, когда отчаявшиеся нищие просят подаяния, когда мы, сидящие в зале испытываем чувство стыда и неловкости, что должны остаться равнодушными к их мольбам о помощи.
В отличие от других театров где основная сложность – это создать эффект массовости на огромном пространстве сцены используя минимальное количество актеров, здесь ограниченное пространство фойе, сидящие в полуметре зрители, и минимально необходимое количество актеров, так что, казалось бы, и стоять-то тесно. А надо не просто двигаться и танцевать, но еще и создать эффект двух враждебных друг другу потоков жителей Петербурга, эта задача не из легких, и только четко выверенные движения актеров, и многодневный труд репетиций позволили так четко отработать массовые сцены, что нищие жители Петербурга, одно из основных действующих лиц. Сгруппированные вокруг центральных образов Смита и нищего без ног, они сливаются в единое целое олицетворяющее собой, то во что готовы превратить мир «князья валковские».
Да в спектакле нет сцены явного наказания князя Валковского ни за грехи молодости, ни за преступления сегодняшнего дня, он остается, жив, свободен, здоров, даже богат, почти что счастлив. Но разве можно назвать счастливым человека, который вздрагивает, услышав адрес, где умирает его внебрачная дочь. И разве мало у него таких адресов. Если он может с этим жить дальше, пусть живет, бог ему судья. Так когда-то решил Федор Михайлович Достоевский.
Нельзя не сказать слов благодарности режиссеру, который, позволив зрителям пройти весь спектакль настолько близко к действию, к боли, к отчаянию, в сцене катарсиса оградил нас свечами от сценической площадки, создав визуальный барьер, между жизнью и трагедией смерти. Такую сцену, сумасшедшую по своему эмоциональному накалу, приходится видеть не часто. Это не просто смерть Нелли, это прощание безгрешной души с грешным миром, вечный уход в покой и небытие, наполненный великим таинством христианского мистицизма Достоевского, спасение от скорби, унижения и оскорблений.
Спектакль, как впрочем, и весь Достоевский, очень сложен в плане эмоционального восприятия. Поставленная перед труппой детского театра, а именно таким и является МГМТ п/р Г. Чихачева, задача донести до зрителей атмосферу Петербурга Достоевского, его нередко граничащее с безумием обличение пороков общества, и в то же время вера в чистоту нравственных законов и неизбежность кары, если не людской, так божьей, за грехи и нравственное убожество, неистребимое желание победить царящее вокруг зло, задача провести зрителя сквозь спектакль таким образом, что бы каждый по-новому смог взглянуть на себя и окружающих глазами Достоевского, пройти через сопереживание и сострадание принимая и пропуская через себя весь груз страданий и боли, что бы в финале спектакля наполнить сердце свое любовью и прощением вслед чете Ихменевых принимающих назад свою дочь Наташу, оказалась блестяще выполненной благодаря способности режиссера и художественного руководителя театра создать из коллектива актеров, музыкантов, художников, мастеров сцены, единый организм, семью, живущую ради того чтобы зритель уходил из театра добрее и благороднее, чтобы зритель мог найти смысл в окружающем мире, задумывался над тем ради чего он живет на этом свете, и самое главное, находил ответ на этот вопрос.
Вячеслав Марьин
| | |
| Вячеслав Марьин |
18.12.2005 | | |
«…проблемы… оказались жизненными безотносительно ко времени и месту», прочел я в программке к мюзиклу А.Журбина «Униженные и оскорбленные», в постановке Московского государственного музыкального Театра под руководством Геннадия Чихачева. И все время, пока шел спектакль ловил себя на мысли, что, сколько веков прошло, сколько эпох сменилось, а мир как был, так и остался униженным и оскорбленным. Да, только фраки и цилиндры мы поменяли на джинсы и свитера, а вот рубища нищих остались теми же что и сотни лет назад. Ничто не изменилось, ничто и не меняется.
Очень тонко, авторами спектакля, доведен до совершенства каждый нюанс многогранной литературы Ф.М. Достоевского. Две сюжетные линии – Наташи и Нелли, органично вплетаются друг в друга, усиливают и без того достаточно напряженный сюжет, работая на контрастах и совпадениях. С каждой мизансценой все острее и острее заставляют почувствовать всю порочность и низость человеческих страстей. Инстинктивное негативное отношение к князю Валковскому в начале, по мере развития действия мюзикла, к финалу перерастает во всепоглощающее чувство протеста против нравственных законов, когда становится возможно продать и предать. Когда стираются грани между честью и низостью, преданностью и предательством, когда миром правит не просто юридическое беззаконие, а беззаконие нравственное. Что остается человеку -– вера. Вера способная остановить перед роковой чертой.
Сквозь весь мюзикл, полная трагизма музыка А. Журбина в сочетании с потрясающим вокалом Н. Замниборщ, исполнительницы роли Наташи, приводят зрителей к сцене объяснения князя и Наташи в таком состоянии, когда практически исчезает грань между сопереживанием и переживанием. Зритель перестает смотреть на героиню со стороны, а сердцем ощущает всю боль обманутой души, и готов вместе с ней крикнуть: «На сцену, князь, на сцену…»
Следует отметить и очень гармоничный подбор актеров, когда малейшие черты характера удачно подчеркнуты индивидуальными особенностями актеров. Так связующая сюжет роль Ивана Петровича с возложенными на него функциями повествователя, очень выгодно сочетается со спокойствием и уравновешенностью, которая веет от него на протяжении всего спектакля. Лишь одно, в отношении этого образа, можно поставить авторам спектакля в упрек – не включение сцены любви Наташи и Ивана Петровича, а лишь ее декларация и мгновенный переход к сцене влюбленности Наташи в Алешу и как следствие затмение любви влюбленностью. Поэтому в финале спектакля прозрение Наташи относительно Ивана Петровича, не кажется таким искренним и понятным как это должно бы быть.
В духе Федора Михайловича, Г. Чихачев, как режиссер спектакля решает вопрос вывода на сцену «доброго дядюшки» Маслобоева, блистательно сыгранного В. Михалковым. Все первое действие мы ожидаем от него подлости, и он подл, но не к униженным и оскорбленным. Он сам унижен, сам оскорблен, тем, что происходит вокруг него. Да однажды и его сломает жизнь, да однажды он перестанет сопротивляться окружающему миру, и это однажды не за горами, оно в действии спектакля, но сейчас, сейчас в нем есть дух и воля бороться, и пока живо в нем врожденное чувство справедливости и долга, он способен творить добро.
продолж. следует | | |
| Михаил |
10.07.2005 | | |
Смотрел прогон. Получил море удовольствия.Где Вы нашли такие потрясающие голоса? | | |
|
|
|